Волшебная ягода - Страница 27

— Судя по вашему инструктажу, вы зря на себя наговариваете, — с улыбкой заметила Брит. — Про динозавра еще преждевременно говорить. Вы сильнее любого молодого. И меня опережаете почти по всем вопросам.

— Ну конечно, кое-что мы тоже умеем. И учимся понемногу, на ходу. Приходится, чтобы не отстать чересчур от времени, — довольно ухмыльнулся старик. — В общем, придется вам, или нам, если хотите, начинать все с азов. Мы ведь в какой-то степени теперь компаньоны. Надо будет вместе разработать стратегию развития и выхода на рынок, его завоевания. Найти, как я уже сказал, незанятый сектор или хотя бы не слишком истоптанный. А может даже, и создать его самим. Предложить перспективный рекламный продукт, о котором никто не подозревает. И с первых же шагов нужна эффективная, изощренная самореклама, без которой начинающей и небольшой компании просто не выжить. Она вообще не состоится.

Да, и еще один момент. Учтите, что передаваемый вам доклад конфиденциален. Только для нас с вами. В нем использованы кое-какие материалы деликатного свойства, в том числе оценки потенциальных конкурентов, к тому же добытые тоже достаточно деликатным путем. Помните сериал про Джеймса Бонда? — Он как-то странно усмехнулся, едва раздвигая губы, глаза резко сузились и взгляд приобрел пронзительный характер. — Один из фильмов так и назывался: «Только для ваших глаз». Не хотелось бы, чтобы этот документ попал в руки конкурентов. Не люблю скандалы.

6

Инструктаж практически закончился, и, наскоро проглотив рюмку ликера, почти не заметив вкуса, Брит вышла в сопровождении старика из его кабинета, чтобы вскоре попасть в руки инквизитора женского пола. Следуя за бывшим свекром по коридору, Брит начинала понимать ощущения кролика, которого заглатывает удав. Мягко, осторожно, чтобы не спугнуть, но неотвратимо, гипнотизируя взглядом. В мозгу настойчиво копошилась только одна мысль. Не грозит ли ей полная потеря самостоятельности, превращения ее собственной компании, созданной на ее средства, ее умом и ее руками, в дочерний филиал империи клана Бреннеров? Для обслуживания рекламных потребностей этого семейства.

Встреча с фрау Гертрудой происходила совсем не по тому сценарию, который ей представлялся. И совсем не так, как это было раньше, во времена замужества. Тогда это всегда выглядело несколько натянуто, почти официально, с оттенком недоброжелательности, но внешне вполне пристойно и корректно. Мол, невестка оставляет желать лучшего, но что поделать, раз уж так случилось. Приличия и семейный этикет надо соблюдать. Мы же светские люди, воспитание и баронский титул обязывают.

Но сейчас все сразу же пошло иначе. Поистине сегодня был день метаморфоз, день чудесных превращений, день сказок наяву. Баронесса вежливо пригласила Бригиту присесть рядом, на диван, глубоко вздохнула, достала на всякий случай платочек, и, нервно сжав его в руке, сказала:

— Я узнала от сына о постигшем вас горе. О смерти вашего не рожденного ребенка. Примите мои соболезнования. Я вас прекрасно понимаю. Со мной когда-то давно случилось то же самое. — Она поднесла платок к глазам, но потом убрала руку и пристально посмотрела на Брит в упор, как бы проникая в глубину ее зрачков. — Я вижу до сих пор не утихающую боль вашей потери. Я чувствовала то же самое, пока не родился второй ребенок. Питер. Только тогда стало легче. Боль притупилась. Хотя и теперь порой еще щемит. Кстати, Питер об этом не знает. Мы с мужем решили не травмировать его психику. Надеюсь, вы сохраните нашу тайну.

— Да, конечно, Герти... Можно я вас так буду называть? — Брит внезапно почувствовала, как мир перевернулся и все ее прошлые представления об этой женщине как будто поменялись полюсами. Вместо пожилой, суховатой, педантичной женщины перед ней вдруг предстала страдающая мать, длительное время скрывающая свое горе от окружающих.

— Да, естественно. Мне давно хотелось, чтобы вы меня так называли, Брит.

— Простите, я не знала об этом раньше. И я тоже понимаю, как вам было тогда тяжело. Да и сейчас. Я каждую неделю бываю на кладбище, где покоится мой ребенок. Оставляю свежие цветы у его безымянной могилы.

— А почему безымянной? Своему первенцу я дала имя. Я же должна к нему как-то обращаться, когда прихожу его навещать и разговариваю с ним. Или когда вижу его во сне. Я назвала его Фридрих. Это тоже был мальчик, как и у вас. Я назвала его в честь моего отца, который преждевременно ушел из жизни. Погиб на фронте. Так что на могильной плите ребенка начертано его имя.

— А что с ним случилось?

— Преждевременные роды. Врачи не смогли спасти новорожденного. Это сейчас медицина достаточно развилась. Есть специальное оборудование. А тогда этого не было. Да и вряд ли бы я смогла его использовать. Мы как раз только эмигрировали сюда, в Канаду. Никого и ничего здесь не знали. После этого мы с мужем долго не решались завести детей. У меня был психологический надлом. Именно поэтому Питер и родился с большим запозданием, когда я была уже в довольно зрелом возрасте. Так что лучше дать ребенку имя. Так легче общаться с ним. Я с ним до сих пор разговариваю. Раньше, до рождения Питера, делала это чаще... — Она вновь поднесла к глазам платок и некоторое время прикрывала им лицо. Плечи слегка сотрясались от сдерживаемых рыданий.

Брит осторожно положила ладонь на сухонькую руку и нежно погладила.

— Да, наверное, вы правы. Ребенок должен иметь имя. Наверное, я назову его Артуром.

— Это хорошее имя для моего внука, — утвердительно кивнула Гертруда. — Теперь я буду вспоминать сразу о двух младенцах. Эта участь всех пожилых людей. Нам остается только память. И не надо отчаиваться, Брит. Вы еще молоды. У вас все впереди. Я думаю, что у вас еще будут дети. Это очень важно для женщины, чтобы не остаться одной. Поймите меня правильно. Как мать, я, естественно, хотела бы видеть вас вместе с Питером. На мой взгляд, вы идеально подходите ему. Мы уже говорили на эту тему с моим мужем. Но это уже вам решать. Вам строить свою жизнь. Но я надеюсь, что у вас все получится. Я это чувствую. И извините за мою несдержанность.